2018-7-12 00:24 |
Почти чеховская история о когда-то успешном режиссере, снимающем свой последний фильм назло всем в своем загородном доме: странные гости Почти чеховская история о когда-то успешном режиссере, снимающем свой последний фильм назло всем в своем загородном доме: странные гости, самовлюбленные актеры, чудаковатые соседи и чеховское ружье, которое всегда стреляет,— таков новый фильм телеведущего Александра Гордона «Дядя Саша».
Его премьера прошла в основном конкурсе XXIX «Кинотавра», а осенью картина поедет еще на два фестиваля, один из них — «Меридианы Тихого» во Владивостоке.
Сам себе режиссер, сценарист и актер
— Александр Гарриевич, вы впервые сыграли главного героя, выступили не только режиссером, но и сценаристом своего фильма. Почему?
— Почему я сам взялся писать сценарий, хотя это дело крайне рискованное, поскольку это дебютный сценарий, и я ничего до этого не писал больше, чем заявление об увольнении? Наверное, потому что мне как-то приспичило. По этой же причине я сам стал играть главного героя, хотя долго сомневался, почти до самого конца. На роль героя мне нужен был кто-то моих же лет. Кроме Никиты Сергеевича Михалкова мне в голову никто не приходил — и я решил, что написал роль для себя. И потом, никто мне из режиссеров не предложит такую роль — что ж отказываться? Взял и сыграл.
Как автору сценария мне надо было с чего-то начать, и я определил его одной фразой: а что если бы я был не любителем, не дилетантом, которым сейчас являюсь, а профессиональным режиссером, который, хочет он или не хочет, вынужден снимать кино раз в два года? Что бы из меня было? И я стал себе отвечать на этот вопрос по возможности честно, и выяснилось, что было бы чудовище абсолютное. И вот эта необязательность, которую я испытываю перед кинематографом, она как раз позволяет мне более или менее иронично и отдаленно говорить в том числе и о себе.
— Насколько «Дядя Саша» автобиографичен?
— Поскольку я определяю жанр как автошарж, автофарс, то мне хочется, чтобы зритель воспринимал фильм как комедию. Поэтому я больше всего боялся на премьере, что картина будет воспринята как драма, и предупредил со сцены об обратном. Но предупреждать можно тысячу раз, а если фильм не работает, всё, попал, пришли. «Дядя Саша» — комедия узнаваний, и фестиваль для нас — важная проверка, поскольку мы фильм, как всегда, делали вслепую, а здесь смогли понять, кто наша аудитория.
— В фильме, который снимают герои вашего фильма, чье произведение они играют?
— Я очень хотел давным-давно, еще участь в институте, поставить двухчастный спектакль, где первая часть была бы «Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера» Эрнеста Хемингуэя, а вторая часть — «Сарторис» Уильяма Фолкнера, потому что это про те же самые отношения, только разные разрешения, разные фактуры. Так что в фильме имеет место попытка псевдоэкранизации Фолкнера. Впрочем, у меня в фильме по сюжету герой клеит девушку, которую не очень хочет клеить, монологом Тригорина из чеховской «Чайки»: к чему свои слова искать — это же затратно очень.
Как схулиганить в Минкульте
— Правда, что вы снимали в собственном доме?
— Правда. Объект был очень сложным для освоения. (Смеется) Представьте себе, что такое: съемочная группа из пятидесяти человек у тебя дома на протяжении месяца. После дом можно было уже пускать под снос… Но, поскольку я многое — те же человеческие типы — писал в сценарии именно с этой натуры, в лесах на берегу водохранилища, что ж, надо было отбирать другую?
— Чья музыка звучит у вас в фильме в качестве основной темы — вальса?
— Хотя я человек глухой во всех смыслах, но я тут точно знал, чего я хочу, но не знал, кого попросить написать из композиторов. И тут замечательный режиссер театра и кино Валерий Бакиевич Акадов сказал, что у него есть «ученик, который тебя поймет сразу, поскольку вообще-то он еще и режиссер»: «Кто это? Дай» — «Это Миша Морсков, который сейчас снимает свой дебют».
Я не слезал с Миши, пока он не написал двенадцать вариантов вальса: не дожал, тупишь, мне нужно легко, иронично, хромовато, перекоси где-нибудь что-нибудь. В конце концов я его измотал, и он это сделал. Потом этот вальс записал еще и Большой симфонический оркестр Московской филармонии. И получились два абсолютно разных вальса по настроению, что картине потом помогло: не будешь же ты одной шарманкой пилить всё время по ушам зрителя.
— Как снята сцена питчинга в Министерстве культуры РФ, с которой начинается картина: это постановочная съемка?
— Мы схулиганили, конечно. Это была реальная защита кинопроектов в Минкульте, куда мы пришли просить денег. И были настолько уверены, что нам их дадут, что решили не тратить собственные деньги и делать это потом, а снять нужную сцену прямо на питчинге. Разумеется, крупные планы мы потом доснимали на зеленом хромакее в студии, но зал в кадре настоящий, и мы все сейчас ждем, когда же начнутся претензии со стороны тех, кто в нем сидит. Хотя юридически здесь всё чисто, поскольку питчинг — публичное мероприятия, и, как любое публичное мероприятие, оно может быть зафиксировано и потом где-то отображено.
Со скрипачом Березовским обошлось без проб
— В главной роли в своем фильме ваш герой снимает некоего известного артиста, сыгранного Сергеем Пускепалисом. Его образ собирательный или есть прототип?
— Всё гораздо проще. Мне показалось, особенно когда я писал сценарий, что нужны краткие характеристики героев, дабы понять, кто это, что он делает. Пускепалис у меня в них был обозначен как заштампованный крепкий профессионал, который очень приличен в общении и при этом абсолютно туп в пьянстве: у нас из фильма ушли сцены его непосредственного пьянства, но характер остался. Кроме того, хотите — верьте, хотите — нет, притом, что я играю главную роль, как раз герой Пускепалиса — мое альтер эго, нежели дядя Саша, которого сыграл я сам.
— Как удалось заполучить в кадр депутата Госдумы Петра Толстого?
— Вообще-то, он заместитель председателя Думы. Когда я писал сценарий, мне нужен был большой государственный человек, и хотя Петр Олегович тогда еще не был в Думе, но я его прописал как вице-спикера и таким образом, может быть, чуть-чуть напророчил. А поскольку мы с ним давно и прочно дружим и артистические способности у него очевидные, да и эта актерская работа у него не первая — в каком-то фильме он даже успел прадеда своего сыграть, то мне показалось забавным такое совпадение. Я у него попросил, а он не смел отказать. Петра я снимал без всякого намека на осуждение того, чем он занимается сегодня,— мне он нужен был исключительно как краска, как большой страшный человек, который представляет собой государство и который действительно несет реальную угрозу миру и граду, конкретному человеку, конкретному режиссеру — моему герою.
Раз уж мы заговорили о камео, то помимо Петра Олеговича Толстого и театрального режиссера Васи Бархатова, у которого «Дядя Саша» тоже его актерский дебют в кино, у меня совершенно неожиданно сыграл спившегося соседа-композитора Борис Вадимович Березовский, один из самых востребованных пианистов в мире. Писал я с него, но дал ему не камео, не появление в картине, а роль, причем довольно большую, и, конечно, внутренне дрожал. Но не будешь же ты с Березовским пробы снимать? Тогда вообще зажмешь человека! Он на удивление с ролью справился: Боря понимал, что от него хотят. Но не понимал, что такое дубль: «Я же уже сыграл» — «Ну напрягись, нужно еще разок» — «Ну зачем? Я же сыграл уже?».
— Каким будет ваш следующий фильм?
— Если б я знал, каким будет следующее кино, то был бы героем моего фильма «Дядя Саша». Но дядя Саша не я — это гипотетический Гордон, который дожил до жизни такой, у него другие ценности, другие представления о жизни.
Что касается моих фильмов, то я до сих пор нахожусь в тесном творческом союзе с Гарри Борисовичем Гордоном, моим отцом, и жду от него материала. Материал есть, но он уже несбыточен, поскольку касается Одессы 1970—1980-х, а это уже нельзя сейчас снять ни в Одессе, ни в Тбилиси, ни где-то еще без лжи и фальши. Конечно, какие-то идеи у нас возникают. Тот же самый Борис Березовский заказал Гарри Борисовичу переработку купринского рассказа «Гамбринус» про скрипача Сашку в попытке сделать из этого такой мюзикл, только не из написанной музыки, а из музыки, которая в то время звучала везде — и внутри, и снаружи, и от одних, и от других. Если я был профессиональным кинорежиссером, то взялся бы за этот лакомый кусок, но меня эта история не греет. Если что-то придет, то придет, нет — значит, «Дядя Саша» — мое последнее кино.
Досье «Кубани сегодня»
Александр Гордон родился в 1964 году в Обнинске. Окончил актерско-режиссерский факультет ВТУ имени Б. В. Щукина (1987). В 1989—1997 гг. ведущий популярных программ на русском телевидении и радио США, с 1997 года работает на российском ТВ. Обладатель пяти премий ТЭФИ за программы «Закрытый показ» и «Гордон Кихот». В 2002 году дебютировал в игровом кино с фильмом «Пастух своих коров», лента 2011 года «Огни притона» удостоена приза зрительских симпатий МКФ «Меридианы Тихого», диплома ОРКФ «Кинотавр», номинировалась на премии «Золотой орел» и «Ника». Автор документальных фильмов «Конец века», «Собрание заблуждений» и др.
Анастасия КУРОПАТЧЕНКО
Новости.Подробнее читайте на kubantoday.ru ...
