фото показано с : kubantoday.ru

Читаю воспоминания «Дни» блистательного журналиста и оратора, депутата Государственной Думы Василия Витальевича Шульгина о Февральской революции Читаю воспоминания «Дни» блистательного журналиста и оратора, депутата Государственной Думы Василия Витальевича Шульгина о Февральской революции, одном из самых бестолковых событий в истории новейшей России, выплеснувших на улицы тысячи солдат и гражданских, не знавших, что и зачем делать.

Таким, во всяком случае, было начало так называемой революции, вызванной недовольством армии войной, от которой все устали.

Эту шатающуюся по улицам толпу никто не знал, куда направить, что с нею делать. Керенский знал. По-моему, оценка Керенского первоначальной стадии эпохи февральской сумятицы крайне одиозна и несправедлива. А ведь его значение по усмирению толп, приданию им какой-то цели, удержанию от революционных, точнее анархических, эксцессов, могущих вылиться в кровавую бойню на улицах столицы, огромно. Потому что нет ничего страшнее безвластья и смуты. А ведь так и было.

Правительство разбежалось, хотя его никто не разгонял. Безмолвствовала растерянная Дума, не знавшая, что в этих условиях можно предпринять. И на улицах царило безвластье. Керенский этот бурный серый поток солдатских шинелей направил в осмысленное русло. Мотался по воинским частям, разъяснял, успокаивал, удерживал. Он призывал солдат, испивших полынную горечь беспощадной войны в ненавистных окопах, поддерживать Государственную думу, которая на тот момент была одна способна управлять страной в таких обстоятельствах и избрать временный комитет Государственной думы для управления каждодневными делами страны, а позднее, 3 марта 1917 года,— Временное правительство, которое он и возглавил.

Именно Февральская революция открыла ящик Пандоры, который в конце концов на мутной волне всеобщего недовольства непрекращающейся войной, с ее реками крови, проблемами с продовольствием, вынесет наверх волны большевиков, и те совершат Октябрьский переворот, возьмут в свои руки власть, а с нею — и судьбу царской семьи самодержца Николая Второго.

Расстрел царской семьи многие годы оставался за семью печатями. Неудивительно, что мы до сих пор не знаем всех подробностей этого страшного изуверского события, за которое коммунисты так и не покаялись. Мы почти не знаем правды, кем он был, последний русский царь. Какими были его взгляды, образование, его характер, его способности государственного деятеля или отсутствие таковых. Большевики и другие противники царской власти все годы его правления мазали Николая Второго черной краской. Да что там черной! Правильнее сказать — красной. По случаю инаугурации царская семья решила устроить народное гулянье с бесплатным пивом и раздачей подарков на Ходынском поле. Хотели, как лучше, а вышло как всегда. Тысячные толпы собравшегося народа ринулись за получением царских милостей. Возникла страшная давка, из которой невозможно было выбраться. Сони людей оказались в смертельной ловушке. Левая, либеральная пресса ликовала, обозвав царя кровавым. Но разве царь вызвал трагедию? Людская жадность, обращенная левыми себе на пользу. Тем не менее левая, либеральная пресса навсегда приклеила слово «кровавый» к имени императора во все годы его правления.

Равно как и расстрел рабочих на ленских приисках, где были трудные условия жизни. Рабочие забастовали, требуя улучшения своего существования. Ретивые хозяева потребовали погасить бунт. И погасили оружием. Это самоуправство местных властей приписали царю. Но где царь и где прииски?!

Николая Второго многие считали слишком мягким и нерешительным. По мнению его критиков, царю не хватало твердости, решительности — черт, необходимых для руководства страной. Такая оценка была дана самодержцу во всех советских учебниках по истории. Насколько данная оценка была справедливой? Николай Второй был одним из самых образованных людей России. У него были прекрасные преподаватели. И он хорошо усвоил их уроки по политической экономии, юриспруденции и государственному, римскому праву, истории мира и своего отечества, истории религий, географии. Знал математику. В совершенстве владел основными европейскими языками.

При свойственном ему консерватизме (считал власть данной от Бога) был способен к переменам, если того хотело общество. Был сторонником аграрной реформы. Семнадцатого октября 1905 года Николай второй подписал манифест, важнейшее положение которого — о свободе слова и собраний и праве рабочих и крестьян быть депутатами Государственной думы.

Именно император предложил Столыпину начать земельную реформу, опять-таки видя недовольство крестьян общиной, которая запрещала крестьянину выделяться со своим земельным наделом из нее. Поэтому крестьянин был не заинтересован улучшать землю, делать ее более плодородной, поскольку участки каждый год менялись. И тем самым община тормозила развитие сельского хозяйства страны. Будь земля в руках хозяина, он бы ее и холил, и улучшал.

А когда самодержец увидел, что реформа половинчатая, выход из общины должен был непременно одобрен общинниками, опять же поддержал Столыпина принять закон, который разрешал крестьянам выходить из общины со своим наделом земли без всяких условий. Это стало огромным толчком для развития сельского хозяйства страны. Более 2,5 миллиона крестьян вышли из общины и стали самостоятельно вести хозяйство. Как результат страна через пять лет уже стала вывозить зерно на экспорт и вышла по его экспорту на второе место в мире.

Кстати, когда наши либералы в девяностые годы выбирали форму аграрных отношений, был выбран, как ни странно, первый вариант земельной реформы Столыпина. Крестьяне могли выходить со своим земельным паем из общедолевой собственности только с разрешения всего коллектива пайщиков. И суды, властные органы были завалены мешками с заявлениями недовольных дольщиков, которым ставили всяческие рогатки, мешая выйти из обще долевой собственности. Либералы вышли из коммунистических одежд и боялись, что крестьяне станут хозяевами земли. В результате их участками завладели холдинги, у которых было больше возможностей, и они арендовали, скупали крестьянские земельные доли. В крестьянской России впервые в истории селяне оказались без земли.

Николай Второй поддерживал развитие не только села, но и промышленности, поощрял введение в экономике новшеств, строительство школ и больниц.

Вот некоторые итоги его царствования: за пять лет (1908—1913) государственный бюджет России вырос на треть — с 2,4 миллиарда рублей до 3,4 миллиарда. За этот же период на 51 процент выросло промышленное производство. За три года (1911—1913) добыча угля возросла на 11 миллионов тонн (в 1981—1985 годах в России добыча угля возросла на 9,6 миллиона тонн). Россия поднялась в мире на верхние строчки по производству чугуна и стали. В стране строилось по 2—2,5 тысячи километров железных дорог ежегодно. А темпы строительства были таковы, что за два года строились металлургические предприятия. В полтора раза увеличилось производство хлопчатобумажных тканей и в 2,5 раза — производство сахара.

Сбалансированный бюджет и денежное обращение твердо гарантировались золотым запасом Государственного банка России, при достаточной продуктивности сельского хозяйства была создана основа для подъема производительных сил страны. Нужно признать, что за все 74 года советской власти в стране так и не был достигнуто количество КРС, овец, коз, птицы, как в крестьянских хозяйствах дореволюционной России. В итоге Россия вышла к 1913 году на пятое место в мире по ВВП и могла реально рассчитывать на дальнейшее продвижение среди великих держав.

И этот царь не был рожден управлять? Почему же умелые коммунисты все годы своего правления сравнивали свои хозяйственные результаты с дореволюционными и цифры были далеко не в их пользу? О темпах развития говорить вообще не приходится. А золота в Госбанке царской России было столько, что о таком его количестве мы и сегодня можем только мечтать.

Да, по характеру самодержец был мягок или очень хорошо воспитан, и невозможно было понять, что он думает, что у него творится на душе. Об этом пишет в своих мемуарах «Из моего прошлого» председатель правительства России граф В. Н. Коковцов, сменивший на этом многотрудном посту убитого Петра Столыпина.

Мягкий характер царя позволил его противникам свободно вести агитацию против него. Самое большее наказание для них была ссылка, из которой они при желании бежали и продолжали свою работу по развалу страны и власти, провозгласив лозунг: чем хуже, тем лучше. Они желали России поражения, призывали солдат бросать оружие во время Японской и Первой мировой войн и отправляться домой.

Как тут не вспомнить слова великого реформатора Петра Аркадьевича Столыпина, сказанные на заседании Думы 7 ноября 1906 года при обсуждении указа о выделении свободных земель крестьянам и создании ими хуторов и отрубов. Многие депутаты, прежде всего помещики, видели в проекте указа ущемление своих прав и решительно выступали против него. Нужно понимать, в каких условиях происходило заседание: шла революция, и крестьяне требовали землю, требовали выхода из общины. Нужно было принимать какие-то меры, которые успокоили бы крестьян, общество. Этой мерой был указ, подготовленный Столыпиным и поддержанный царем. Вот тогда на заседании и прозвучали знаменитые слова Столыпина: «Вам нужны великие потрясения — нам же нужна великая Россия».

Николай Второй прекрасно понимал, что, если не принять указ, крестьянский бунт только разрастется. Сам крупнейший землевладелец, царь тем не менее был на стороне Столыпина, надеясь этим потушить разгоравшийся крестьянский пожар.

Не будь войны, может быть, царская власть и устояла, как стояла триста лет. И если бы партии всех мастей не вели бешеную агитацию против царской власти. И в конце концов добились своего. От царя потребовали отречься от престола.

Вот как вспоминает о тех событиях Василий Шульгин: «Трон был спасен в 1906 году, потому что еще часть народа понимала своего монарха. Во время той войны (японской), так же неудачной, эти понимавшие столпились вокруг престола и спасли Россию.

А теперь? Теперь не нашлось никого. Потому что мы перестали понимать своего государя. И вот Псков. И еще раз… Это было 26 июля 1914 года. В этот день, после объявления войны, была созвана Государственная дума. Я опоздал, государь уже вышел… Величие и трудность минуты сломили лед векового каркаса. Была толпа людей, мятущаяся чувством, восторженная, прорвавшая ритуал. Эта восторженная толпа законодателей окружала одного человека, и этот человек был наш государь… Вчера еще равнодушные, враждебные, подхваченные неодолимым стремлением сплотиться воедино, в эту страшную минуту бросились к вековому фокусу России — к престолу. Эти другие люди были кадеты, то есть властители умов и сердец русской интеллигенции.

В мой потрясенный мозг стучались три слова… Веди нас, государь!

А вот теперь — Псков. Вот куда «привел» нас государь. Он ли — нас, или мы — его, кто это рассудит? На земле — история, на небе — Бог…»

Трагический парадокс времени: Шульгин, ярый монархист, член трех Государственных дум, и Александр Иванович Гучков — депутат Госдумы от Москвы в Пскове, в вагоне второго марта (по старому стилю) 1917 года приняли отречение монарха от престола в пользу брата Михаила.

Когда Гучков и Шульгин вышли из вагона, рядом увидели толпу людей. Они спрашивали: «Что? Как?»

Гучков, волнуясь, сказал: «Русские люди… Обнажите головы, перекреститесь, помолитесь Богу. Государь император ради спасения России снял с себя свое царское служение. Царь подписал отречение от престола. Россия вступает на новый путь. Будем просить Бога, чтобы он был милостив к нам. Но судьба оказалась немилостива к царской особе и его семье. И корона покатилась. С момента отречения начался скорбный немилосердный путь царя и его семьи на голгофу.

Кто в те дни марта 1917 года, когда от престола отрекся и брат Николая Второго Михаил Второй, мог предположить, что не пройдет и года, как 17 июля 1918 года в Екатеринбурге, в доме купца Епатьева, прервется трехсотлетняя история русской царской династии Романовых — будет расстреляна большевиками вся царская семья: венценосец с женой, дочерьми, и сыном. Брат Николая Михаил будет расстрелян в Перми.

Была ли возможность царской семье спастись? Было несколько вариантов. Тайно перейти финскую границу или добраться со всеми осторожностями до Мурманска, откуда на пароходе можно будет уплыть в Европу. Свою помощь обещали англичане, но в последний момент передумали.

Царь не воспользовался ни одной. Хотя мистики задолго до трагических событий предсказывали ему печальный исход. Монарх, похоже, смирился с судьбой и решил нести свой крест до конца.

В начале нового века делегация администрации Краснодара и городской Думы отправилась в Екатеринбург с обменом опыта и с целью налаживания экономических связей. Меня же волновало одно: когда мы отправимся к месту, где стоял дом Ипатьева? Его незадолго до нашего приезда снесли по указанию Ельцина. Зачем? Видимо, чтобы стереть из памяти те трагические события. Но люди шли и шли сюда с иконами, молитвами и скорбными лицами. У кого-то из пришедших блестели на глазах слезы. Как будто трагедия произошла не сто лет назад, а только вчера или сегодня. На месте снесенного дома Ипатьева воздвигнут храм на крови.

Мы же смотрели на пустырь, который ничем не напоминал о страшной трагедии, случившейся здесь 17 июля 1918 года. А потом вдвоем с другим известным на Кубани журналистом мы отправились к шахте, Ганиной яме, куда первоначально были сброшены тела убитых царя и его семьи. Рядом была маленькая скромная часовенка с молящимися прихожанами. Поразило множество людей, пришедших сказать последнее «прости» невинно убиенным. И помолиться за их святые души.

Подлое преступление совершили орлы революции. Они выступали многие годы с воспоминаниями во всех подробностях о своем подвиге — расстреле царской семьи в рабочих коллективах, школах, институтах и непомерно гордились собой. Увы, орлы не удержались на орлиной высоте и стали коршунами-стервятниками.

Я думал об этом, стоя над темной сырой шахтой. Как происходит, что орлы превращаются в коршунов? Шахта молчала, и молчали люди. Они были такие тихие, говорили шепотом, как будто рядом с тяжело больным или умирающим. Люди снимали головные уборы и крестились. И было страшно тихо. Слова, еле слышно произносимые, падали во что-то горячее, что могло быть только человеческим сердцем.

Рядом со мною словно в забытьи замерла пожилая женщина. Чуть в отдалении плакал молодой солдат, и слезы текли по его щекам. И вспомнились слова государя, последние слова, сказанные при отречении. Он подал нам всем пример, как нужно уметь забывать себя для России. Сумеем ли мы всё забыть во имя того, что у нас есть единое, общее. А что общее? Это общее — Родина, Россия. Ее надо спасать, о ней думать.

Вокруг нас враги. Враги неумолимые и жестокие. Они раздавят нас, если мы не будем вместе, если не будем едины. Как здесь, у темной шахты. Мы люди разные, разных званий, состояний, занятий, офицеры, солдаты, учителя, врачи, рабочие, инженеры и крестьяне, богатые и бедные, чувствовали себя единым, неразделимым целым. Да поможет Господь Бог России.

Виктор БОГДАНОВ

Подробнее читайте на kubantoday.ru ...

67 +