2018-11-30 09:11 |
Когда семью сохранить невозможно, следует разрыв. И в этой трагедии надо иметь огромные силы и такт, чтобы остаться хорошими родителями своим детям, которые всё равно не верят Когда семью сохранить невозможно, следует разрыв.
И в этой трагедии надо иметь огромные силы и такт, чтобы остаться хорошими родителями своим детям, которые всё равно не верят, что мама и папа теперь не вместе. Притом, чтобы минимизировать неизбежные потери для детей, бывшие супруги должны оба пойти на такие компромиссы, каких, возможно, не делали в семье: иначе — поломанные судьбы.
Таких историй миллионы. Жили-были, растили детей, думали о будущем, а потом раз — и всё кончилось. Причины самые разные, но далеко не новые: не сошлись характерами, устали, накопилось взаимное недовольство и так далее. Как следствие на этом фоне нередко возникает третий лишний, который со временем становится кому-то своим.
Эдуард Б. , мужчина едва за сорок. Востребованный управленец с большим опытом работы в различных фирмах и вполне приличным доходом. Отец шестилетнего сына В. и дочери К. четырнадцати лет. Занимается спортом, ведет здоровый образ жизни. В родной станице Новотитаровской (Динской район) на большом участке построил дом на 150 «квадратов». В Краснодаре для подрастающей дочери приобрел однокомнатную квартиру, чтобы девчонке было где жить, когда поедет учиться в вуз. В доме две вполне приличные машины — его и супруги. Но этой весной налаженный быт даже не дал трещину, а развалился в одночасье.
— Моя супруга (О. — Прим. авт. ) работала бухгалтером в одной фирме. Но об этом позже. В своей работе я четко придерживаюсь закона, потому что сам бывший сотрудник органов внутренних дел и знаю, какие последствия могут быть от его нарушений. Да и воспитывали нас, что деньги не получать надо, а зарабатывать. Несколько раз заводил с женой разговор, чтобы не вздумала никуда влезть, так как бухгалтерия — дело тонкое. Предлагал вообще уйти с той работы, завести еще одного ребенка — денег хватает. Но она ни в какую. Уверяла, что работает чисто. Да и поводов не верить не было: мы же семья, самые близкие люди. А потом она стала нервной. Начались ссоры, и в очередную из них она собрала вещи, схватила старшую дочь и уехала жить в квартиру, что куплена в Краснодаре. Сын остался со мной. Вот так окончился наш брак длиной пятнадцать лет. Я поначалу ничего понять не мог, пытался всё вернуть, но безрезультатно,— рассказывает Эдуард.
Попытки восстановить семью ни к чему не привели. О. ни в какую не шла на примирение. С дочерью отношения совсем разладились — даже во время кратковременных встреч разговор не клеился. В то же время до Эдуарда стали доходить слухи, что О. часто видят с мужчиной — коллегой по работе в той самой фирме. Однажды Б. и сам встретил свою на тот момент еще законную жену с этим гражданином (назовем его М. ).
Когда стало окончательно понятно, что эту ячейку общества не сохранить, решили: пришла пора договариваться.
— Мы сошлись на том, что дочь будет жить с матерью в квартире. Я понимаю, что в однушке, хоть и большой, места маловато, поэтому предложил помочь в приобретении другой квартиры — двухкомнатной. Отношения с дочкой у нас сейчас очень непростые — возраст переходный и вся эта ситуация, поэтому такое решение — жить с матерью — выглядело наименее травмирующим. Дом в Новотитаровской оставался мне и сыну, который должен был постоянно жить с отцом. Но ни о каких ограничениях на общение с детьми и речи не шло: я понимаю, что им нужны и папа, и мама. Одну машину отдал жене — одна мне. Ну и деньгами я помогать не отказывался. В общем, всё обсудили, договорились. Суд официально нас развел 5 июля этого года,— вспоминает Эдуард.
Через полтора месяца после того, как жена ушла, то есть еще до развода, в дом Б. постучали: обыск. Оказывается, по деятельности фирмы, в которой работала О. , возбуждено уголовное дело. Правоохранители изъяли документацию, представляющую интерес для следствия. Получается, что дыма без огня не было: фирма оказалась под подозрением в каких-то нарушениях, чреватых уголовной ответственностью.
На этом нерадостном фоне вскоре всплыла еще одна проблема: бывшая жена предъявила новые требования. По ним Эдуард должен был отдать и сына, 3/4 части дома и выплатить разницу за свою машину как за более новую.
— Я, когда узнал об этом, поехал к бывшей жене поговорить. Она очень сильно изменилась. Твердит одно и то же: пусть опять решает суд — и всё. Так я и не против, но спрашиваю: «А почему ты в исковых требованиях не указала квартиру, которую мы купили на заработанные мной деньги? Почему в заявлении пишешь, что сын с тобой живет и поэтому надо почти весь дом забрать? Почему молчишь о машине? Мы же договорились». Ноль реакции. Глаза прячет и свое говорит. Начал выяснять, что произошло,— и опять обнаружил этого самого М. поблизости. Он даже перешел к более активным действиям: ездил за мной несколько часов, а потом написал заявление в полицию, что я ему угрожал убийством, хотя мы даже не разговаривали — он на дистанции держался. В полиции, конечно, разобрались, но нервы потрепали. Смешно? Со стороны, может, и смешно, но мне не до смеха. Вокруг начали крутиться какие-то непонятные люди, раздаются звонки по телефону с намеками «о помощи». А потом жена заявила, что я ее бил. Теперь дочь подтверждает эту чушь. Как я мог ее пальцем тронуть, если хотел еще детей от нее? К бывшей жене приставлен какой-то южный парень, называющий себя телохранителем. Но самое главное, пользуясь тем, что я никаких ограничений на общение О. с сыном не ставил, несколько недель назад она приехала в детский сад и забрала его. Теперь я с ним даже встретиться не могу, так как бывшая жена препятствует нашему общению, прячет его. В голове не укладывается, ведь мы же столько лет вместе прожили, детей воспитывали — и тут такая подножка. У меня только одно объяснение этому абсурду: бывшая жена находится под сильным психологическим воздействием каких-то плохих людей. Мне ее искренне жаль, и я готов помочь выбраться из этого омута, но она не дает: столь велико их (или его) влияние. С другой стороны, смотреть на всё это просто так тоже нельзя — дети. Сейчас их водят по экспертизам, они страдают. Сын так и не принял пока, что мы больше не живем вместе. И вся эта ситуация только усугубляется из-за глухой стены, выстроенной бывшей супругой,— рассказывает Эдуард.
Можно ли решить всё по-человечески? Сложный вопрос, учитывая, что первоначальные условия развода и так выглядели вполне достойными. Теперь же опять предстоят суды. Следующее заседание назначено через неделю. А пока идет подготовка к процессу, Эдуард Б. пишет в суд заявления с разъяснениями, которые возвращаются ему без удовлетворения. Пытается украдкой увидеть сына и дочь. Отвечает в полиции на вопросы по заявлениям бывшей жены и гражданина М. , которых он якобы угрожал убить или иначе на них воздействовал. И весь это абсурд продолжается всего полгода. А кажется, словно и не было счастливой семейной жизни длиной пятнадцать лет.
— Нужно отметить, что сразу после проведенного обыска О. понадобились деньги, за которыми она обратилась ко мне, возможно, что для закрытия вопроса перед кредиторами или коррумпированными чиновниками. Дома при обыске нашли несколько сомнительных печатей, принадлежащих О. , из разговора следователей я понял, что ей не удастся избежать тюрьмы. Обыск проводился в рамках уголовного дела, к которому я не имею ни какого отношения, поэтому дать деньги отказался. Кстати, по имеющимся сведениям, уголовное дело приостановлено по странному стечению обстоятельств, почему? Следственный комитет пока не предоставил для суда информацию, касающуюся дальнейшей судьбы моей бывшей жены, ведь статья серьезная: до десяти лет лишения свободы. В отместку О. пишет заявление в ГИБДД, в результате я не могу больше пользоваться своим автомобилем. Также она писала письма мне на работу и просила уволить меня по понятным только ей самой мотивам,— объясняет Эдуард. — Теперь о детях: согласно ст. 19 ч. 2 и ч. 3 Конституции РФ мужчины и женщины имеют равные права, свободы и возможности для их реализации, а определение места жительства детей оценивается органами судебной власти исходя из интересов детей. Это означает, что после развода дети могут жить с отцом или матерью, и оба родителя должны заниматься их воспитанием и содержанием, отсюда и предложенные договоренности, что сын остается со мной, а дочь живет с матерью и дети общаются с родителями без ограничений. Детей нужно воспитывать личным примером. Я пытался привить детям семейные ценности, любовь к близким, к труду, занятиям спортом, занимался развитием и обучением детей. После развода по первой просьбе О. привозил сына к ней. А как же повела себя она? В сентябре она перевела дочь в другую школу, в октябре забрала сына из детского сада и стала препятствовать нашим встречам, вырвала детей из привычной для них обстановки ради своих амбиций… Когда я пытался встретиться с детьми, О. писала на меня заявления в полицию по надуманным предлогам, не открывала дверь квартиры, обзаводилась охраной из неудавшихся спортсменов, а как-то раз вообще в присутствии детей брызнула мне в глаза из баллончика с перцовой смесью. Конечно, досталось и детям, так как в этот момент шестилетний сын был у меня на руках, а дочь стояла рядом. Кстати, полиция Прикубанского округа по этому случаю почему-то мер не приняла, улики не собрала, вещдоки утрачены.
Кому бы из родителей вы доверили воспитывать детей, с кем бы оставили их жить? Интересно, какое решение примет суд, учтет ли существующие законы, интересы детей и особенности воспитания родителей? Время покажет, ждем продолжения событий.
Илья ПРИВАЛОВ
Новости.Подробнее читайте на kubantoday.ru ...
